Мария Бейкер
Для bbcrussian.com

Людмила Улицкая о литературе и миграции

http://news.bbc.co.uk/hi/russian/entertainment/newsid_6608000/6608877.stm Людмила Улицкая - одна из самых ярких фигур в современной российской литературе. Последней успешной книгой Улицкой стал "Даниэль Штайн, переводчик". В интервью BBCRussian.com Людмила Евгеньевна рассказывает о новых проектах - литературных и просветительских.

Би-би-си: Прототип героя вашей новой книги, Даниэль Руфайзен - польский еврей, работавший переводчиком в гестапо, спасший во время войны сотни людей и окончивший свои дни в сане монаха-кармелита в Израиле. Была ли у вас задача рассказать о Холокосте и проблеме религиозности в контексте исторических катаклизмов XX века?

Л.У.: Нет, такой задачи у меня не было. Был некий человек, который поразил мое воображение, когда я с ним встретилась. Судьба этого человека показалась чрезвычайно важной для меня лично. Мне было необходимо не столько рассказать другим людям что-то, что они не знали, сколько самой разобраться в контексте его биографии. Многие проблемы для меня были очень сложны, запутаны, неоднозначны. Собственно говоря, и сама книжка не дает никаких прямых ответов. Скорее, она ставит вопросы.

Би-би-си: Как вы формулируете главный вопрос книги?

Л.У.: Рассказать о святом. Я увидела святого человека, и я о нем рассказала. Одновременно оказалось, что он подключен к таким проблемам, которые были для меня чрезвычайно важны. И он своей жизнью отвечал на многие вопросы. Мне также были очень интересны судьбы людей, которые в конце концов собрались вокруг Даниэля, и способ жизни этого удивительного человека. То предложение, которое он бросил в мир, и ответ общества на это предложение.

Попутно я, действительно, касалась многих богословских, философских и общественных вопросов, но только в той мере, в какой они ассоциировались с судьбой моего героя. Исследовательских задач у меня не было - меня интересовала конкретная судьба, конкретная история. Просто как крупный человек, Даниэль очень много в себе сконцентрировал, и отсюда, повидимому, и интерес к книжке.

Би-би-си: Вы беллетризировали историю жизни Даниэля Руфайзена. Почему вы предпочли выйти за рамки жанра документальной прозы?

Л.У.: Я с ним не справилась! Документальную книжку написала американская исследовательница Нехама Тэк - "Человек из львиного рва". Эта книжка содержит десятки, если не сотни, очень подробных и очень интересных интервью, но меня эта книжка совершенно не устраивала.

Я начинала ее переводить и задавала множество вопросов автору. Главные технические вопросы были - могу ли я сделать комментарий, могу ли я сделать вводную статью? В конце концов, автор обиделась и сказала, что я могу написать свою собственную книжку.

То есть, в некотором смысле, это был вынужденный шаг. Возможно, при другом раскладе сил, я бы ограничилась просто комментарием.

Би-би-си: Выражаясь, киноведческим языком, Вы сделали мокьюментари - имитацию документального жанра. Считаете ли вы, что современным российским читателям легче воспринимать такой сложный исторический материал в форме беллетристики?

Л.У.: Я маркетинга не провожу, перед тем как сажусь писать книгу, и исхожу исключительно из того, что мне интересно. Выбор этот продиктовал материал. Это было очень трудное движение, там было много монтажной работы. Может быть, основная сложность и была в монтаже. Я строила эту книгу в большой степени как сценарий.

Уровень образования падает

Би-би-си: В России продолжается издательский бум. Вас, как человека, вышедшего из эпохи "самиздата", это должно радовать. Вместе с тем, социологические исследования показывают, что уровень образования в стране падает. Как вы можете прокомментировать эту ситуацию?

Л.У.: Да, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что уровень образования стремительно падает. Именно поэтому я была озабочена созданием проекта "Другой, другие, о других". Это серия книжек, рассматривающих вопросы культурной антропологии в том контексте, в котором мы сегодня оказались: когда идет перемешивание культур, сравнимое по масштабу разве что со временем Великого переселения народов.

В силу этих процессов, ситуация сейчас, по крайней мере, в России очень напряженная. Просто я ситуацию в России знаю лучше - может быть, то же самое происходит и в Европе, но в немного более цивилизованных формах.

У нас в России раз в месяц или в два месяца сообщается о том, что убит студент из Мозамбика, Кении, Китая или девочка из Таджикистана.... Бесконечно длинный ряд такого рода событий - с летальным или нелетальным исходом - создает определенную общественную атмосферу.

Кроме того, есть ощущение, что это все запрограммировано где-то на очень высоких уровнях управления страной. Что это не столько стихийный процесс, сколько процесс, поддерживаемый некоторой частью высокостоящих чиновников.
"Кризис семьи"

Би-би-си: Расскажите, пожалуйста, подробнее о вашем издательском проекте.

Л.У.: "Другой, другие, о других" - проект по культурной антропологии для детей. Он рассказывает о многих аспектах человеческой жизни, начиная с представлений о космогонии, о семье, о ее устройстве, о том, как по-разному в разных странах мыслится семья.

Как известно, кризис семьи просматривается сейчас не только в России, но и в Европе, в Америке, особенно в черной Америке. Это попытка, достаточно скромная конечно, образовать новое поколение.

Эти дети не знают очень многого из того, что есть азбука жизни сегодняшнего европейца.

Би-би-си: Вы много времени проводите в поездках, встречаетесь с читателями. Насколько важны для вас эти встречи?

Л.У.: В последние годы я довольно много езжу по российской провинции. Эти поездки связаны с деятельностью Института толерантности, который частично финансировал издание серии "Другой, другие, о других". Это институт при Библиотеке иностранной литературы и руководит им Екатерина Юрьевна Гениева.

Недавно я ездила в Казахстан, где открывали центр межкультурного диалога. В разных местах эти центры называются по-разному - существуют просто "центры толерантности", но последнее время мы стараемся избегать этого слова, как заезженного и до некоторой степени потерявшего свой смысл...

В поездках я встречаюсь с работниками библиотек и с педагогами. Потому что книжки, которые мы делаем в рамках "проекта толерантности", нуждаются в большой поддержке со стороны взрослых людей, считающих, как и я, что это важно. Мои книжки ведь не могут конкурировать с Гарри Поттером...

Би-би-си: Учителя и родители в регионах вас поддерживают?

Л.У.: Безусловно! Я очень радуюсь этому. Они гораздо более остро чувствуют необходимость этих книг, чем мы в Москве, в достаточно благополучном кругу людей. На самом деле, эти люди живут на передовой большой войны, которая ведется незримо, невидимо.

Беженцы в огромных количествах живут по всей России, и очень часто они вызывают протест, раздражение, неприятие у местных жителей. События, подобные тому, которое произошло в Кондопоге в Карелии, в меньшем масштабе, конечно, но регулярно происходят во всех российских городах.

Би-би-си: Актуальна ли сегодня формула "Поэт в России - больше, чем поэт!" - полагаете ли Вы, что деятельность литератора влияет на развитие общественной жизни? Как вы оцениваете состояние гражданского общества в сегодняшней России?

Л.У.: Гражданское общество в России находится в зачаточном состоянии, и власть совершенно явно не поощряет его существование.

Закрытие неправительственных общественных организаций - явное свидетельство того, что власть предпочитает сама разбираться со всеми проблемами, без участия общества.

Пока что все, что я делаю, в том числе и серия по культурной антропологии, - инициатива частного человека. И я не рассчитываю многого достичь на этом поле, но, тем не менее, считаю необходимым делать что-то возможное.

Новая пьеса

Би-би-си: Недавно Вы обратились к драматургии и, как говорите, "выяснили отношения с Чеховым". В московском театре Школа Современной Пьесы прошла премьера спектакля "Русское варенье" AFTERCHEKHOV. Планируете ли Вы продолжить работу в этом жанре?

Л.У.: Вы знаете, мировая премьера этой пьесы состоялась на немецком языке в городе Фрайбурге два года назад. Пьеса также переведена на итальянский, но пока у нас нет предложений о постановке в Италии.

Видимо, сборник пьес будет моей следующей книгой. Я уже думаю о том, как собирать книгу, потому что пьес я написала довольно много в 80-е годы. Это были, в основном, детские пьесы, инсценировки и такая, ну скажем, черновая работа для писателя.

Тогда это была для меня единственная возможная зона работы. Мне кажется, там есть несколько пьес, которые вполне имеют право на существование... Летом я надеюсь составить такой сборник!